Полнометражный фильм (премия «Оскар», награда Международной Католической организации в области кино (OCIC) на Берлинском МКФ).
Другие названия: «Как в зеркале» / «Сквозь тёмное письмо» (варианты перевода названия), «Сквозь тусклое стекло» / «Through a Glass Darkly» (международное англоязычное название).
Швеция.
Продолжительность 90 минут.
Режиссёр Ингмар Бергман.
Автор сценария Ингмар Бергман (номинация на «Оскар»).
Композитор Эрик Нордгрен (без указания в титрах).
Оператор Свен Нюквест.
Жанр: драма
Известный писатель по имени Давид (Гуннар Бьёрнстранд) только что вернулся из-за границы и проводит лето в домике на берегу уединённого острова вместе с семнадцатилетним сыном Минусом (Ларс Пассгард) и дочерью Карин (Харриет Андерссон), а также её мужем Мартином (Макс фон Сюдов). Он сообщает детям, что намерен вновь отправиться дальнюю страну. Однако в этот момент состояние молодой женщины, которой врачи поставили диагноз шизофрения, начинает заметно ухудшаться. Это не может не беспокоить Давида, опасающегося, что психическое расстройство передалось по наследству от матери…
Поначалу в нашей стране фильм получил известность под названием «Как в зеркале», что, в принципе, соответствует словарю и не противоречит сюжету. Но дело в том, что точным эквивалентом этому выражению («»), использованному в Первом послании к Коринфянам в шведском варианте Библии, является словосочетание «сквозь тусклое стекло». Полностью стих 12 главы 13 в синодальном переводе звучит так: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан». Отсылка к Священному Писанию является ключевой, смыслообразующей, хотя религиозные мотивы вводятся куда тоньше, чем в гениальной «Седьмой печати» /1957/ или в «Девичьем источнике» /1960/, завершавшемся отчаянным воззванием крестьянина Тёре к небесам и клятвой возвести храм. На сей раз с Господом общается Карин, слышащая голоса и даже с готовностью совершающая поступки, внемля призывам (ниспосылаемым, как она считает, свыше), но… Но Мартин1, чьи атеистические и материалистические воззрения в значительной степени обусловлены полученным медицинским образованием и многолетней врачебной практикой, не имеет права питать иллюзий относительно психического здоровья женщины, как ни любит дражайшую половину. Да и Давид слишком хорошо осведомлён о дурной наследственности дочери, помня о печальном конце её матери.
Стоит отметить, что по итогам сезона 1961-го картина удостоилась премии «Оскар» как лучший иноязычный фильм, а годом позже (!) выдвигалась на соискание той же престижной награды за оригинальный сценарий, пусть и уступив искромётной комедии «Развод по-итальянски» /1961/ Пьетро Джерми. Вряд ли можно полностью исключить, что интерес к некоторым бергмановским постановкам подогревался, скажем так, пикантностью затрагиваемых проблем. В данном случае болезненную любознательность наверняка распалял эпизод инцестуальной близости Карин, находящейся в экстатическом состоянии, с семнадцатилетним братом, чьи трудности переходного возраста отнюдь не были для неё секретом. Да и собственно расстройства шизофренического спектра не так уж редко эксплуатировались голливудскими творцами, снимавшими в товарном количестве хорроры, триллеры и остросюжетные драмы. И всё же не вина шведского кинематографиста, что упомянутый выше «Девичий источник» вдохновил молодого Уэса Крэйвена на съёмку натуралистичного «Последнего дома слева» /1972/ – и даже что его собственный последователь Вильгот Шёман облюбовал сексуальную сферу человеческой жизни, подчас углубляясь в откровенно извращённые модели поведения. Правда, наивысшим – с сильным налётом скандальности – успехом пользовалась не «Постель для брата и сестры, 1782» /1966/, а дилогия «Я любопытна» /1967-68/. Как раз у Ингмара «фривольные» вопросы освещаются предельно деликатно и при этом – несут важную смысловую и эмоциональную нагрузку.
Режиссёр-сценарист не скрывал в мемуарах и интервью, что замысел родился из опыта брака с Кяби Ларетей (между прочим, эстонкой по происхождению), а попытка суицида, о которой рассказывает Давид, навеяна аналогичным инцидентом, приключившимся в Швейцарии с ним самим. Однако ещё более значимым представляется то обстоятельство, что параллельно с работой над кинолентой Бергман осуществлял постановку чеховской «Чайки» на подмостках Королевского драматического театра. Специально к долгожданному приезду папы дети и зять приготовили спектакль по пьесе Минуса2 – и импровизированная сцена расположена на вольном воздухе, словно в подражание Константину Треплеву, одержимо искавшему новые формы. Сыну хватает трезвости суждений и честности, чтобы признаться, что пока – банально подражает родителю и даёт выход графоманским порывам, но даже такая малость позволяет автору подтолкнуть зрителя к выводу о сопряжённости творчества с жизнью. Вот и очередной припадок Карин провоцируют прочитанные в отцовском дневнике искренние слова романиста, констатирующего, что не может ничего с собой поделать – и что наблюдает за дочерью отстранённо, словно за потенциальным персонажем будущей книги. Внешне прямо не соотносящие, темы искусства и религиозной веры оказываются неразрывно связаны. Посещающие женщину страшные видения Бога в обличии паука свидетельствуют, что откровения не дождаться – в лучшем случае (в качестве прозаичной замены традиционного ) появится вертолёт воздушной скорой помощи. Но художник, даже избавившийся (не без мучений!) от рамок христианского миропонимания, пропуская через свои разум и сердце разные аспекты окружающей действительности, дотошно исследуя человеческую природу и собственное «Я», тем самым – получает шанс узреть истину. Хотя бы на мгновение, хотя бы сквозь тусклое стекло…
.
