Полнометражный фильм.
Другие названия: «Женщина моих грёз» (вариант перевода названия) / «The Woman of My Dreams» (международное англоязычное название).
Германия.
Продолжительность 93 минуты.
Режиссёр Георг Якоби.
Авторы сценария Георг Якоби, Янош Васари (в титрах как Johann von Vásáry), Герберт Витт.
Композитор Франц Гроте.
Оператор Константин Ирмен-Чет.
Жанр: комедия, мюзикл, мелодрама
Юлия Кёстер (Марика Рёкк), несмотря на огромный успех в музыкально-танцевальных постановках, намеревается покинуть сцену, однако директор театра (Георг Александр) полон решимости вернуть «звезду». Артистка садится на поезд, который делает краткую остановку из-за снежного завала на путях. Выйдя на свежий воздух, Юлия не успевает обратно — и с ужасом узнаёт, что ближайшая станция находится в двадцати километрах. К счастью, ей удаётся найти временное пристанище в домике, занимаемом двумя горными инженерами: Петером Гроллом (Вольфганг Лукши) и Эрвином Форстером (Вальтер Мюллер).
Также в ролях: Грета Вайзер (Луиза), Инге Дрексел (Рези), Карл Ханнеманн (портье на вокзале), Карл Этлингер (старший официант в привокзальном ресторане), Виктор Янсон (гость), Якоб Тидтке (старик в театральной кассе), Вильгельм Шульте-Фогельхайм (партнёр Юлии по танцам), Валентин Фроманн (партнёр Юлии по танцам).
В общем-то не является секретом, что в Третьем рейхе развлекательная кинопродукция превалировала над пропагандистской (в том числе в годы войны), причём цензоры вроде как сами настаивали, чтобы в легкомысленных комедиях и мелодрамах на экран не попадали «приметы времени» вроде свастики и нацистских приветствий. Это диктовалось, по-видимому, коммерческими соображениями, зато после безоговорочной капитуляции Германии помогло победителям оперативно отделить зёрна от плевел. Так, западные союзники разделили фильмы на три категории, предполагавшие соответственно показ без ограничений, прокат с купюрами и запрет. Но, пожалуй, ещё важнее то обстоятельство, что некоторые из захваченных Красной Армией у поверженного врага кинокартин широко демонстрировались в кинотеатрах Советского Союза. Среди собственно немецких кинопроизведений из славного потока трофейных лент «Девушка моей мечты» произвела, пожалуй, наибольший фурор, сумев привлечь по итогам сезона 1947-го 15,7 млн. человек – совсем чуть-чуть уступив «Весне» /1947/ Григория Александрова, в которой музыкально-танцевальные номера поставлены под несомненным влиянием аналогичных фрагментов у Георга Якоби. Случайно ли?
Разумеется, подобная ситуация устраивала не всех. Отголоски той острой критики (и идеологической, и не в меньшей степени художественной), какой подвергся бенефис фрау Рёкк, можно было обнаружить спустя десятилетия. Например, в телевизионной экранизации (но не в первоисточнике!) романа Юлиана Семёнова «Семнадцать мгновений весны» упоминается о том, как Штирлиц ненавидел этот фильм, а замечательная драма Пеэтера Симма «Что посеешь…» /1981/ начинается с пролога в сельском эстонском кинотеатре, где агитатор в ультимативной форме требует прервать сеанс. И на возражение в том духе, что на кинополотне же, мол, не Ева Браун, жёстко отрезает: «Все эти Марики да Евы – шлюхи гитлеровские!». Знакомство с «Девушкой моей мечты» и вправду способно повергнуть в недоумение. Когда вообще разворачивается непритязательный сюжет? Ни единого намёка на присутствие НСДАП, никаких признаков боевых действий даже близко. В театре полно народа, пассажирские поезда преспокойно курсируют, в горах ведутся плановые работы по строительству дорог. И на довоенное-то время мало похоже – скорее, некая условная, идиллическая, почти сказочная реальность, как в тех самых ревю, опереттах и мюзиклах, в которых блистает Юлия Кёстер.
Марика Рёкк в своей автобиографии «Сердце с перцем» /1974/1 уделила особое внимание курьёзным моментам, связанным с беременностью, совпавшей со съёмками и ставшей огромным, хотя и приятным, сюрпризом для её мужа-режиссёра. Честно говоря, было бы куда интереснее узнать о производственно-техническом потенциале, предоставленном Георгу. Эпизоды на подмостках отмечены голливудско-бродвейским размахом декораций, а применение «магических» (восходящих к открытиям Жоржа Мельеса) кинематографических приёмов усиливает ощущение волшебства. И, конечно же, «звезда» обнаруживает – наряду с отличным владением танцевальной пластикой – незаурядные вокальные данные. Вместе с тем она не чурается комических ситуаций, не лишённых толики пикантности, заметно утрированных, но в общем-то забавных; не стесняется, грубо выражаясь, отправиться на людный железнодорожный вокзал в шубе, надетой на комбинацию, и даже плюхнуться в стоящий у окна аквариум. Наконец, у мужской части аудитории не возникнет вопроса, почему друзья-товарищи потеряли голову от неугомонной гостьи, свалившейся как снег на голову посреди ночи, но буквально на глазах превращающейся в девушку мечты. Обаяние актрисы компенсирует и откровенно поверхностный характер драматургического конфликта, и общую нереалистичность пышного, оптимистичного действа. А главное, нравится это кому-то или нет, но постановка Якоби (не последняя из числа попавших в отечественный кинопрокат) стала символом послевоенной эпохи – неотъемлемой составляющей грёз миллионов зрителей, искавших в темноте кинозала отдохновение от суровой жизни.
.